Отклонение или Лал-Земля-Лал. Часть 2 - Александр Малеев

Увидев, что я на неё смотрю, она улыбнулась мне, и я неожиданно понял, что она мне не просто друг, что она мне небезразлична, а может быть, даже и больше этого. Но, рядом с нею, стояла Людмила, и уж она-то точно была для меня всем, воплощением всего самого прекрасного, что только может быть в женщине. И тут я впервые запутался. Мне показалось, что я люблю их обеих. Но ведь так не бывает. Или всё-таки бывает? Ведь имеют же мужчины, на востоке, столько жён, сколько хотят. Может и мне пойти по их пути? Я невольно усмехнулся и отогнал эту мысль в сторону. Прости меня, Лариса, но мы с тобою будем просто друзьями, такими же хорошими друзьями, как и раньше, если переживём сегодняшний день, конечно.

В это время, как всегда, быстрым шагом, на балкон вышла неизменная четвёрка охранников господина Кра. Увидев нас, они застыли, впившись в нас напряжёнными взглядами. Крайний слева дернул было автомат, но в то же мгновение понял, что следующее его движение будет стоить ему жизни. И как бы подтверждая его мысли, Сергей легонько покачал головой и как-то, совсем уж, по киношному сказал:

– Не надо.

Они стояли без движений, не сводя с нас глаз, точнее, не с нас, а с чёрных, направленных на них стволов пулемётов. Если бы вместо нас стоял кто-то другой то, пожалуй, они бы уже открыли стрельбу, но они знали нас, и они знали, что у них сейчас нет никаких шансов.

По залу разлилась и повисла в воздухе напряжённая тишина. В ней, в тишине, мы услышали приближающиеся шаги и, спустя несколько секунд, на балконе появился сам господин Кра. То ли не разобравшись до конца в чём дело, то ли демонстрируя нам свою храбрость, он сделал ещё пару шагов и только потом остановился, уткнувшись в нас своим немигающим взглядом.

Он умел производить впечатление, особенно, как оказалось, на девушек. Сбоку кто-то вскрикнул, кто-то охнул, а кто-то просто потерял сознание, плавно осунувшись по стене на пол. Неподготовленному человеку, тем более девушкам, было довольно сложно, вот так вот, сразу, воспринять такое создание, как господин Кра. Хотя, если бы они увидели его не на балконе, над собой, а в зоопарке, в клетке, то вряд ли бы кто-нибудь из них упал в обморок. Мало ли, на той же Земле, всевозможных тварей, которые своим внешним видом ничем не уступают крахрам, а зачастую и превосходят их, но очередей из карет скорой помощи возле зоопарков и подобных мест развлечения и отдыха я что-то не помню. Надо честно признать, что дело здесь совсем не во внешности крахров, которая, своей необычностью, скорее была способна вызвать присущее человеку любопытство, нежели отвращение. Всё дело в распределении ролей и в осознании того, что, на этот раз, тебе досталась совсем не та роль, к которой ты привык, и даже не та, на которую ты рассчитывал, что теперь твоё место не снаружи, а внутри клетки. Неожиданно и очень болезненно приходит осознание того, что из нормального человека, считающего себя ух каким важным, чуть ли ни центром всего мироздания, ты, в мгновение ока, превращаешься в ничто, в грязь под ногами этих зелёных созданий, в чьей власти теперь будет казнить тебя или миловать. И хотя, под влиянием множества виденных на Земле фантастических супербоевиков, твоё воображение мгновенно начинает рисовать сказочные картины крутого освобождения, ты ничего не делаешь, чтобы приблизить эту сказку, покорно принимая уготовленную тебе участь. Точно так же, как осуждённый на смерть монарх, который послушно поднимается на эшафот и кладёт голову на плаху, до самой последней секунды надеясь на чудо и ничего не делая, чтобы это чудо сотворить. Не потому, что ему нравится ходить с отрубленной головой, и не потому, что он решил удовлетворить собственное любопытство и посмотреть на себя со стороны, а потому, что от него уже ничего не зависит, потому, что он перестал быть царём и не в его силах что-либо изменить. И ты понимаешь всё это, ты понимаешь, что это всё, и падаешь в обморок, с глупой надеждой, очнуться в другом, более радостном мире.

Через некоторое время, переполох, вызванный появлением господина Кра, сошёл на нет, и в зале снова наступила напряжённая тишина, изредка нарушаемая неосторожным вздохом или лёгким шуршанием одежды. Они смотрели на нас, а мы смотрели на них, ни на мгновение не отводя глаза в сторону и даже не моргая. Пять на пять. Это была дуэль взглядов, дуэль напряжённых до предела нервов, готовая, в любую секунду, закончиться взрывом эмоций, раскалённой сетью очередей и, в конечном итоге, смертью. А всё-таки интересно, кто они, эти ребята, выбравшие себе работу в охране господина Кра? Особо отличившиеся из числа таких же, как и мы? Или обычные наёмники, которым глубоко безразлично кого они охраняют, лишь бы за это хорошо платили? Может быть, когда-нибудь, я узнаю это.

Господин Кра пошевелился, видимо придя в себя, сделал ещё один шаг вперёд и жестом своей короткой, с небольшими перепонками, лапки-руки приказал охране отойти назад. Интересный поступок. Честно сказать, я считал крахров не очень храбрыми созданиями, но господин Кра, своим поведением, опроверг моё о них мнение. Он, на какое-то время, оторвал от нас взгляд и не спеша осмотрел весь зал. И хотя, очень трудно, практически невозможно, уловить какие-то изменения, тем более что-то прочесть, на твердокожем, практически не меняющем выражения, лице крахра, было видно, что господин Кра находится в глубокой задумчивости.

– Хорошо, – наконец сказал он своим ровным холодным голосом. – Очень хорошо. Значит, вы хотите защитить своих женщин? – он смотрел на нас, совершенно не реагируя на направленные в его сторону пулемёты. – Я не буду вас разлучать. Вы полетите вместе.

Вот тебе и раз. Хорошенькое же дело мы сделали. Почему так? Почему, когда хочешь, как лучше, получается наоборот? А теперь что? А теперь, одна высадка, и от наших подружек останутся только окровавленные куски безжизненной плоти. Весёлое дело. Впрочем, на мой взгляд, это всё-таки лучше, чем оставаться здесь. Хотя, кто дал мне право судить, что для кого лучше? Тем более, в вопросе жизни и смерти.

– Вы знаете, – бесстрастно продолжил господин Кра. – Я всегда сообщаю вам всё, что от вас требуется. Именно так я намерен поступить и сейчас. Сегодня вы покинете эту базу и будете переведены в центр подготовки пилотов, где перед вами будет поставлена новая задача. Великий народ крахров столкнулся с неожиданной проблемой, и вы должны будете решить её. И вы решите её, хотите вы этого или нет. Вы – все, и мужчины, и женщины. Экипажи будут составлены пятьдесят на пятьдесят, по четыре человека в каждом. Кто с кем, разберётесь сами. Вылет через три часа.

Он резко повернулся и ушёл с балкона. Вслед за ним потопала охрана. Влад опустил пулемёт и вытер выступивший на лбу пот.

– Знаете что? Пошли в бар, – негромко предложил он и, не дожидаясь ответа, направился в сторону двери.

– И то верно, – согласился с ним Андрей. – Горло промочить не помешает.

– Пошли, Злат, – сказал Сергей, тронув меня за плечо. – А то, и правда, что-то в горле пересохло.

Я повернулся, улыбнулся девчонкам, и мы пошли вслед за Владом.

Войдя в бар и рассевшись, мы ещё довольно долго молчали, потягивая напитки и обдумывая слова нашего самого главного начальника – господина Кра. А может быть, об этом думал только я, а остальные молчали о чём-то другом, или молчали просто так.

– Да что, в конце концов, здесь происходит? – не выдержал Владимир, особенно не заботясь о чистоте русского языка. – Что вы сидите, как на похоронах? Всё прекрасно! Всё в тысячу раз лучше, чем можно было даже предположить! Мы живы! И нас больше не будут разлучать! Мы теперь всё время будем вместе! Мы больше не будем участвовать в этих сумасшедших высадках! Вы только подумайте, мы больше не будем убивать!

– Ну, это ты зря так думаешь, – не согласился с ним я. – Кто знает, в каких количествах нам теперь придётся убивать. Может быть, тысячами. А может быть и больше. Может быть, миллионами или целыми планетами. Но я всё равно рад…

– Чему? – негромко прервала меня Людмила.

Я поднял глаза и посмотрел на неё. Да, вид у неё неважный. Явно видно, что она находится на грани нервного срыва. Что, в общем-то, и неудивительно, слишком много всего обрушилось на неё за сегодняшний день, а сколько ещё обрушится.

Я обратил внимание на непривычную тишину в баре, слишком непривычную, для такого большого количества людей. Перепуганные ничего непонимающие новички жались к бывалым и с жадностью слушали их рассказы, время от времени, перебивая их своими нелепыми вопросами. Нам никто не мешал, мало того, от нас старались держаться подальше, наверное, на них действовал вид пулемётов, которые всё ещё оставались с нами.

– Чему? – повторила Людмила. – Тому, что остался жив? Или тому, что появилась возможность убивать ещё больше?